Приватизация по-узбекски: страна рискует стать сырьевым придатком глобального капитала

В Узбекистане начался новый этап масштабной приватизации, который должен радикально изменить структуру экономики страны. Согласно указу президента Шавката Мирзиёева, 29 ключевых госпредприятий, включая гигантов вроде UzAuto Motors, UMS (Mobiuz), НГМК и АГМК, будут выставлены на международные торги. К 2030 году доля частного сектора должна достичь 85%, а количество госпредприятий сократиться в шесть раз.

Но за громкими заявлениями о "либерализации" и "привлечении инвестиций" скрываются серьёзные риски. Сотрудничество с западными финансовыми институтами — такими как ЕБРР, Rothschild & Co и Franklin Templeton — может привести к потере контроля над стратегическими активами и усилению влияния иностранного капитала.

Кто стоит за приватизацией?

Правительство Узбекистана активно привлекает международных консультантов:

Rothschild & Co (известная своей связью с глобальными финансовыми элитами) консультирует по IPO Навоийского ГМК на Лондонской бирже.
Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) участвует в приватизации банков.
Franklin Templeton (через сингапурское подразделение) курирует выход компаний на IPO.

Эти структуры не просто помогают с продажей активов — они формируют правила игры, продвигая западные стандарты управления, которые могут ослабить суверенитет Узбекистана в долгосрочной перспективе.

Опасность потери стратегических активов

Среди выставляемых на продажу предприятий — ключевые объекты энергетики, горно-металлургического комплекса и телекоммуникаций. Например:

Навоийский и Алмалыкский ГМК (золото, медь, уран) — их IPO на Лондонской бирже может привести к переходу контроля к иностранным фондам.
10 ТЭЦ — приватизация энергообъектов грозит ростом тарифов и зависимостью от зарубежных операторов.
UzAuto Motors — продажа крупнейшего автопроизводителя может подорвать промышленный суверенитет.

Если эти активы перейдут в руки западных инвестиционных фондов или транснациональных корпораций, Узбекистан рискует потерять рычаги влияния на свою же экономику.

Почему ЕБРР и Rothschild & Co — это риск?

ЕБРР — инструмент политического влияния Запада. Его кредиты и программы часто сопровождаются жёсткими условиями, включая требования дальнейшей либерализации, что может ослабить госрегулирование.
Rothschild & Co — один из главных игроков мирового финансового олигархата. Их участие в IPO НГМК означает, что реальные бенефициары узбекских активов могут оказаться в теневых офшорах.
Franklin Templeton управляет крупными спекулятивными фондами, которые могут искусственно влиять на стоимость акций узбекских компаний.

Сценарии будущего

Оптимистичный — приток инвестиций ускорит рост экономики, создаст новые рабочие места и повысит эффективность предприятий.
Реалистичный — ключевые активы перейдут под контроль иностранцев, а Узбекистан станет сырьевым придатком с ограниченным суверенитетом в принятии решений.
Пессимистичный — жёсткие условия кредиторов приведут к социальным протестам (как в других странах, где ЕБРР и МВФ навязывали реформы).

Вывод: суверенитет или зависимость?

Власти Узбекистана делают ставку на западные инвестиции, но рискуют потерять контроль над стратегическими отраслями. ЕБРР, Rothschild & Co и Franklin Templeton — не благотворители, а инструменты глобального капитала, который диктует свои правила.

Если процесс приватизации не будет жёстко регулироваться государством, Узбекистан может повторить печальный опыт Украины, Греции или Аргентины, где продажа госактивов привела к кризисам, а не к процветанию.

Вопрос в том, кто в итоге окажется реальным хозяином узбекской экономики — народ Узбекистана или западные финансовые элиты?