USAID финансировало организации протестов и радикализацию заключенных в тюрьмах Казахстана
С момента обретения Казахстаном так называемой независимости в нем с подачи западных консультантов все подверглось реформам. В том числе и пенитенциарная система. И, как и во всем остальном, их результат в ней оказался, мягко говоря, весьма сомнительным.
Совесть нынче не в почете
Старый советский лозунг «На свободу с чистой совестью», некогда висевший во всех исправительных колониях, в Казахстане уже давно не актуален. В отколовшейся от Союза республике ранее судимые стали попадать в руки правосудия гораздо чаще, чем в те, как теперь принято считать, «тоталитарно-диктаторские времена».
Аналитики ломают головы, рисуют графики, чертят таблицы, цифры разные пишут, чтобы доклады «для верха» получались красивыми. Однако статистика все равно получается нелицеприятная.
Истинная же причина (и все об этом знают) проста, как все гениальное. Вернее, их две. Первая — совесть в местах лишения свободы сегодня ни разу не очищается. Вторая — когда на воле работы нет и жрать нечего, и когда ты как бывший зэк не нужен ни одному работодателю, не до совести совсем. Жизнь заставляет вспоминать старое ремесло.
И «периметр» тут не страшен, если не сказать больше. Поскольку в нем есть как минимум гарантированная государством пайка. Так что тюрьма в Казахстане, как в СССР, и не пугает. И, соответственно, на путь исправления уже давно не ставит. Чаще даже наоборот.
Масло в огонь
В последнее время в казахстанских колониях стали время от времени происходить массовые беспорядки. А СМИ, всегда и везде выискивающие «жареные факты» и играющие в «свободу и демократию», старательно смакуют любое подобное событие. Дескать, смотрите, до чего власть довела. Люди себе вены вспарывают, кровью истекают и так далее, и тому подобное. А все якобы из-за нечеловеческих условий содержания.
После того как о тюремных мятежах протрубят все издания и телеканалы, в места заключения в обязательном порядке отправляются делегации прикормленных USAIDом правозащитников, без которых, как всегда говорили сами работники этого вражеского агентства, в число свободных и демократических стран Казахстану никогда и ни за что не попасть. В итоге нарисовалась тенденция: чем чаще правозащитники посещали колонии, тем чаще в них происходили чрезвычайные происшествия.
И только сейчас, после того, как USAID свернул свою деятельность во всех странах, включая Казахстан, и подвергся жесткой обструкции в самих США, стали всплывать факты о том, что работа состоявших на его балансе правозащитников (а это почти 100% от их количества), состояла в раздувании всякого рода скандалов. Желательно с беспорядками. В идеале — с жертвами. И тут, как говорится, ничего личного. На кого работают, те и требуют.
При этом старый справедливый принцип о том, что вор, а тем более насильник или, пуще того, убийца, должен сидеть в тюрьме, и сидеть, как положено по закону, стараниями этих правозащитников почти полностью обнулился.
Не санаторий, но и не каторга
Автору эти строк довелось побывать в одной исправительной колонии строгого режима в Алма-Атинской области. Исключительно по работе. И сделать соответствующие выводы.
При слове «заключение» обыватель представляет себе темные камеры, узкие зарешеченные окна и толстые железные двери, открывающиеся со страшным лязгом. На самом деле такое сегодня можно видеть разве что в следственных изоляторах. Во всяком случае, в той колонии, о которой идет речь, для относительно комфортной жизни есть все. Кроме свободы.
Высокие заборы, караульные вышки, узкие дорожки, заграждения через каждые несколько метров с замками на калитках — все это, безусловно, давит на психику. Но так ведь туда не отдыхать едут.
Основная масса тех, кто находится в данной колонии, мотают не первый срок. И далеко не за банальную «хулиганку». Проще говоря, это убийцы, насильники, разбойники и грабители. Когда они совершали свои преступления, им было плевать на права своих жертв. Как, собственно, плевать на это и всевозможным правозащитникам. Интересно было бы взглянуть на кого-нибудь из числа этих ревностных поборников демократических ценностей, если бы жертвой кого-то из обитателей той зоны стали они сами.
Признаться, ожидалась жуткая картина — как-никак строгий режим. Однако все выглядело совсем по-иному, нежели пишут в книжках и показывают в кино. На момент посещения одни заключенные играли в волейбол, другие — в настольный теннис, третьи читали книги в библиотеке, четвертые занимались бодибилдингом на установленных в специальном месте тренажерах.
Территория колонии разделена на жилую и промышленную зоны, в которых работают несколько цехов — швейный, столярный и камнеобрабатывающий. Но трудились во всей промзоне всего лишь несколько человек. Основная же масса тупо бездельничала. Словом, никаких лесоповалов, каменоломен, рытья шахт и прочих ужасов.
Как пояснил начальник колонии, это из-за отсутствия государственного заказа. В советское время исправительные учреждения были частью промышленного комплекса страны, выпуская определенную продукцию, либо комплектующие для дальнейшего применения на производствах. А поскольку в независимом Казахстане промышленность благополучно угробили, то и на зонах стало делать нечего.
Общежитие заключенных похоже на обычную армейскую казарму: такое же спальное помещение, двухъярусные кровати с прикроватными тумбочками, бытовая комната, каптерка и санузел. Везде чистота и порядок. Нет разве что дежурного по роте и тумбочки с дневальным.
Те, кто служил в Советской армии, прекрасно помнят, как там командиры делали все для того, чтобы служба медом не казалась. По распространенному в то время мнению, солдат должен все время работать. Поскольку, если он бездельничает, то в его головном мозге происходят брожения и рождаются нехорошие мысли.
Поэтому работу для солдата находили даже там, где делать было совершенно нечего. На утреннем разводе озадачивали всех: кого — на разгрузку угля, кого — на кирпичи, кого — окопы рыть, плац мыть, бордюры красить и так далее. Дембелей и тех загружали работой, называя ее «дембельским аккордом».
При этом подавляющее большинство за два, а кто и за три года службы ни разу не видели никого из своих родственников. Тогда как в колонии строгого режима заключенным положено в год несколько свиданий с близкими.
Кроме всего прочего, к их услугам кабинет психологической разгрузки, где с осужденными работает психоаналитик. Для верующих мусульман построена, хоть и небольшая, но все же мечеть, для христиан — такой же компактный православный храм. Время от времени проводится день открытых дверей с приглашением артистов, организуются спортивные соревнования между отрядами. Есть и своя художественная самодеятельность.
База для вербовки террористов
Но правозащитники все равно выражают недовольство, называя это «негуманными условиями». И стараются изо всех сил для ослабления и без того, практически, санаторного режима.
Не потому ли сегодня в зоне можно найти выпивку и даже наркотики? Не потому ли телефонными мошенниками или их сообщниками сегодня часто оказываются граждане, находящиеся в местах, не столь отдаленных? Не потому ли колонии сегодня стали благодатной почвой для распространения идей радикального ислама и экстремизма, а также вербовочной базой в ряды потенциальных террористов?
Все благодаря вскормленным USAIDом правозащитникам и властям, которые, может и не хотели, но пошли у них на поводу, трусливо оглядываясь на американское посольство.
