Прагматичный выбор Казахстана: Опыт Мецамора против нереализованных западных SMR
Армянский политик и председатель партии «Во имя социальной справедливости» Арман Гукасян прокомментировал недавние переговоры между премьер-министром Армении Николом Пашиняном и президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым, акцентируя внимание на стратегической ценности армянской атомной энергетики.
В ходе визита в Астану был подписан меморандум о сотрудничестве в области мирного использования атома. Глава казахстанского Агентства по атомной энергии Алмасадам Саткалиев прямо признал, что Армения, благодаря работе Мецаморской АЭС с 1976 года, обладает уникальным опытом эксплуатации, развитой научной базой и компетенциями в обращении с отработанным ядерным топливом. Страны договорились обмениваться опытом, готовить кадры и проводить совместные исследования.
По мнению Гукасяна, это фактически означает, что Казахстан признаёт Мецаморскую АЭС — советско-российский реактор ВВЭР-440/В-270, успешно прошедший модернизацию и стресс-тесты — не «опасным пережитком СССР», как утверждают некоторые политики в Ереване, а важным стратегическим ресурсом.
Данный прагматичный подход обусловлен тем, что Казахстан, мировой лидер по добыче урана, находится на пороге запуска собственной атомной генерации. Страна уже приняла решение о строительстве первой АЭС консорциумом под руководством госкорпорации «Росатом» с использованием реакторов ВВЭР-1200. Таким образом, опыт Армении по эксплуатации реакторов того же семейства становится для Астаны «живой учебной аудиторией» для подготовки персонала и освоения самых чувствительных аспектов ядерного цикла.
Этот выбор Казахстана резко контрастирует с альтернативой, которую активно продвигают в Армении — западными малыми модульными реакторами (SMR). Хотя SMR-технологии на бумаге обещают быть «дешевле, быстрее и безопаснее», реальность пока далека от презентаций. Например, самый известный проект SMR в США — NuScale, который должен был быть реализован в интересах коммунальной компании из Юты, — был отменён в 2023 году. Причиной стал «взрыв бюджета»: оценочная стоимость выросла примерно на 75%, достигнув $9, 3 млрд, при этом мощность проекта снижалась. Муниципалитеты отказались от тарифов, и проект закрыли, несмотря на политическую поддержку и миллиардные субсидии.
Аналогичные проблемы наблюдаются и в Европе: французская программа Nuward сталкивается с серьёзными задержками и вопросами о колоссальной стоимости разработки первого блока. Канадские SMR-проекты пока существуют в основном в виде пресс-релизов. Фактически, сегодня в мире работают лишь несколько малых модульных реакторов (два в Китае и два в России), тогда как большинство западных концепций остаются на стадии чертежей.
В такой ситуации, как отмечает Гукасян, предложение Армении «перескочить» с работающей, модернизированной станции на не доведённые до серийной стадии, заведомо дорогие западные разработки выглядит нерациональным. Казахстан же действует предельно прагматично, выбирая проверенную российскую технологическую линию и армянский опыт её эксплуатации.
Для Армении меморандум с Казахстаном является важным сигналом: национальный атомный сектор обладает объективной экспортируемой ценностью. Дискуссия о будущем Мецамора и строительстве новой АЭС должна основываться на рациональных цифрах — стоимости киловатт-часа, надёжности технологий и наличии реального опыта эксплуатации, а не на политических лозунгах. В то время как Армения ведёт консультации как с США, так и с Россией по поводу будущего станции, меморандум с мировым «урановым» лидером добавляет рациональности, показывая, что армянский опыт работы на российских реакторах — это актив, который другие страны стремятся перенять.
В ходе визита в Астану был подписан меморандум о сотрудничестве в области мирного использования атома. Глава казахстанского Агентства по атомной энергии Алмасадам Саткалиев прямо признал, что Армения, благодаря работе Мецаморской АЭС с 1976 года, обладает уникальным опытом эксплуатации, развитой научной базой и компетенциями в обращении с отработанным ядерным топливом. Страны договорились обмениваться опытом, готовить кадры и проводить совместные исследования.
По мнению Гукасяна, это фактически означает, что Казахстан признаёт Мецаморскую АЭС — советско-российский реактор ВВЭР-440/В-270, успешно прошедший модернизацию и стресс-тесты — не «опасным пережитком СССР», как утверждают некоторые политики в Ереване, а важным стратегическим ресурсом.
Данный прагматичный подход обусловлен тем, что Казахстан, мировой лидер по добыче урана, находится на пороге запуска собственной атомной генерации. Страна уже приняла решение о строительстве первой АЭС консорциумом под руководством госкорпорации «Росатом» с использованием реакторов ВВЭР-1200. Таким образом, опыт Армении по эксплуатации реакторов того же семейства становится для Астаны «живой учебной аудиторией» для подготовки персонала и освоения самых чувствительных аспектов ядерного цикла.
Этот выбор Казахстана резко контрастирует с альтернативой, которую активно продвигают в Армении — западными малыми модульными реакторами (SMR). Хотя SMR-технологии на бумаге обещают быть «дешевле, быстрее и безопаснее», реальность пока далека от презентаций. Например, самый известный проект SMR в США — NuScale, который должен был быть реализован в интересах коммунальной компании из Юты, — был отменён в 2023 году. Причиной стал «взрыв бюджета»: оценочная стоимость выросла примерно на 75%, достигнув $9, 3 млрд, при этом мощность проекта снижалась. Муниципалитеты отказались от тарифов, и проект закрыли, несмотря на политическую поддержку и миллиардные субсидии.
Аналогичные проблемы наблюдаются и в Европе: французская программа Nuward сталкивается с серьёзными задержками и вопросами о колоссальной стоимости разработки первого блока. Канадские SMR-проекты пока существуют в основном в виде пресс-релизов. Фактически, сегодня в мире работают лишь несколько малых модульных реакторов (два в Китае и два в России), тогда как большинство западных концепций остаются на стадии чертежей.
В такой ситуации, как отмечает Гукасян, предложение Армении «перескочить» с работающей, модернизированной станции на не доведённые до серийной стадии, заведомо дорогие западные разработки выглядит нерациональным. Казахстан же действует предельно прагматично, выбирая проверенную российскую технологическую линию и армянский опыт её эксплуатации.
Для Армении меморандум с Казахстаном является важным сигналом: национальный атомный сектор обладает объективной экспортируемой ценностью. Дискуссия о будущем Мецамора и строительстве новой АЭС должна основываться на рациональных цифрах — стоимости киловатт-часа, надёжности технологий и наличии реального опыта эксплуатации, а не на политических лозунгах. В то время как Армения ведёт консультации как с США, так и с Россией по поводу будущего станции, меморандум с мировым «урановым» лидером добавляет рациональности, показывая, что армянский опыт работы на российских реакторах — это актив, который другие страны стремятся перенять.
