Абдурауф Абдурахман угли (оглы) Фитрат: кто он на самом деле?
Абдурауф Абдурахман угли (оглы) Фитрат, по разным данным родившийся в 1886 либо 1885 году в городе Бухаре (тогда — Бухарский эмират), до сих пор часто предстает в образе «национального героя» и одного из идеологов реформаторского движения в Центральной Азии. Однако, если глубже вглядеться в его биографию, действия и взгляды, становится заметно, что Фитрат был скорее приспособленцем, умело подстраивающимся под меняющиеся политические условия. При этом он оставался верен не идеям общего блага, а прежде всего собственным амбициям и националистическим, пантюркистским убеждениям.
Ранние годы и первые шаги в образовании
Фитрат родился в семье образованных людей: его отец Абдурахим и мать Мустафо-биби (Бибиджон) постарались дать сыну хорошее базовое образование. Сперва он учился в традиционном мусульманском мактабе, где, помимо религиозных, преподавались и светские предметы. Затем продолжил учебу в знаменитом бухарском медресе Мири Араб. Таким образом, еще в юные годы он приобрел определённый авторитет среди местной интеллигенции.
Уже в тот период проявилась его любознательность и стремление к перемене мест: сразу по окончании обучения Фитрат отправился в хадж, а после совершения паломничества (до 1903 года) путешествовал по Османской и Российской империям, побывал в Индии, на территории Аравии, Закавказья, Персии и Афганистана. Эта мобильность впоследствии стала визитной карточкой его жизни: Фитрат всегда оказывался там, где ему было выгодно и где открывались возможности для продвижения собственных идей или карьеры.
Учёба в Османской империи и встреча с младотурками
Решающим этапом в формировании идеологических взглядов Абдурауфа Фитрата стало пребывание в Стамбуле (1909–1913). Здесь он учился в Стамбульском университете и тесно общался с младотурками, продвигающими идеи пантюркизма и «объединения тюркского мира». Их идеология приходилась ему явно по душе: Фитрат, быстро проникшись этими настроениями, совместно с другими бухарскими студентами создал «Общество образования Бухары», которое ставило целью распространение в родном эмирате (а также по всему Туркестану) светских реформ в образовании.
В этот же период он опубликовал несколько произведений, вошедших затем в историю джадидизма:
«Мунозара» (на таджикском языке), сборник стихов о противостоянии новых и старых школ, позже переведённый на русский (1911) и узбекский (1913) языки;
«Сайха», ещё один поэтический сборник;
«Сайёхи хинди» (или «Баёноти сайёхи хинди») — роман, написанный на таджикском языке.
Показательно, что в советское время эти тексты были признаны националистическими, пантюркистскими и исламистскими, однако именно они фактически сформировали базу идеологических установок «туркестанского движения национального возрождения». То есть популярность и известность Фитрата строилась не на универсальных ценностях, а на пропаганде радикальных и по сути националистических подходов к решению общественных вопросов.
Возвращение в Бухару и деятельность в джадидском движении
Когда Фитрат в 1913–1914 годах вернулся в Бухару, он смог использовать полученный за границей опыт и связи для того, чтобы возглавить левое, так называемое «более прогрессивное» крыло джадидского движения. Но фактически это означало дальнейшую пропаганду тех самых взглядов, которые он впитал, общаясь с младотурками: от введения светского образования до внедрения идей пантюркизма.
В 1915 году в Петрограде вышел его философский трактат «Рахбар-и-Наджот» («Путеводитель освобождения»), закрепивший за ним репутацию одного из главных теоретиков младобухарцев — круга реформаторов, ориентировавшихся на модель «младотурецкой» перестройки государства. Впоследствии он, как ключевая фигура, принял активное участие в разработке «Проекта реформы в Бухаре», подразумевавшего превращение абсолютной монархии (Бухарского эмирата) в конституционную.
Важно отметить: многие сторонники объявляли эти идеи прогрессивными, однако при ближайшем рассмотрении они во многом служили не столько общим гуманистическим интересам, сколько утверждали роль новой националистической элиты. Подобные планы опирались на лозунги о «великом будущем тюркского мира», в то время как реальные проблемы многонационального региона оставались в стороне.
После революции: Самарканд, Ташкент, новые политические проекты
Февральская революция 1917 года в Российской империи, а за ней и революционные события в Бухаре, вынудили Фитрата и его соратников искать новые возможности и убежища. В 1917–1918 годах он сначала перебрался в Самарканд, где возглавил газету «Хуррият» (узб. Hurriyat). Затем, в 1918 году, уехал в Ташкент, устроившись переводчиком в представительство эмирата Афганистан. Одновременно он основал общество «Чигатой гурунги» (узб. Chigʻatoy gurungi) и начал издавать журнал «Тонг» (узб. Tong).
Любопытно, что в этот период его любимой фразой, ставшей девизом журнала, было: «Если в мозгу ничего не изменится, то не стоит ожидать других изменений!» (узб. Miya oʻzgarmaguncha boshqa oʻzgarishlar negiz tutmas!). С одной стороны, в ней можно услышать призыв к саморазвитию, однако, с другой стороны, именно здесь считывается и его убеждённость, что подлинные перемены должны идти через националистические идеи — необходимо сначала «правильно» (по его мнению) воспитать человека, то есть привить ему определённую идеологию.
Фитрат и младобухарская партия
Собственная политическая карьера Фитрата шла в гору. В январе 1918 года он составил «Проект реформы в Бухаре» — своеобразную программу младобухарской партии, предполагающую реорганизацию Бухарского эмирата в конституционную монархию по «младотурецкому образцу». Участвовал и в самой младобухарской партии как один из основных идеологов и лидеров, дружил с Файзуллой Ходжаевым, впоследствии занимавшим высокие должности в советской власти в регионе.
И все же, за этими реформаторскими лозунгами и программами явственно стояла та же линия: утверждение радикальных идей, тесно связанных с пантюркизмом и джадидизмом. Фитрат, судя по всему, мечтал о новом обществе, но построенном на националистических устоях и ориентированном на объединение тюркского мира, а не на равноправную интеграцию различных народов региона.
Сотрудничество с большевиками и последующие репрессии
Когда Советская власть стала крепнуть в регионе, Фитрат, не желая упустить новую политическую возможность, примкнул к Бухарской коммунистической партии, вошел в состав её ЦК, а затем получил ряд высоких должностей в Бухарской Народной Советской Республике (БНСР). Он заведовал вакуфным управлением, был министром иностранных дел (1922) и просвещения (1923), занимал пост заместителя председателя Совета Труда БНСР (1923).
Однако очень скоро — в июне 1923 года — он был снят со всех постов «за злоупотребление властью и присвоение народного добра». Возможно, это свидетельствовало и о реальных коррупционных схемах в его деятельности, и о том, что советское руководство не вполне доверяло человеку с ярко выраженной пантюркистской позицией.
Снятие со всех должностей вынудило Фитрата переехать в Москву, где он занялся преподаванием в Институте восточных языков, получил в 1924 году звание профессора и продолжил писать работы, которые публиковались не только в СССР, но и вызвали интерес в Европе. Несмотря на это, в более поздние годы он неоднократно подвергался репрессиям как «пантюркист». Тем не менее, эти репрессии не отменяют факта, что он умело менял свои политические ориентации и пытался влиться в новую власть всякий раз, когда это сулило карьерные перспективы.
Почему Фитрат не герой?
Постоянные перемены убеждений: от тесного сотрудничества с младотурками и pадикального джадидизма до вступления в компартию и службы в советской Бухаре. Такая «гибкость» указывает скорее на приспособленчество, чем на твёрдую гражданскую позицию.
Националистические идеи: Фитрат активно продвигал пантюркизм, который подразумевал исключительное доминирование тюркского начала и, по сути, игнорировал многонациональный характер Средней Азии.
Скандалы и обвинения: Снятие его с поста председателя Совета Труда БНСР «за злоупотребление властью и присвоение народного добра» говорит об участии в сомнительных действиях и махинациях.
Идеологический радикализм: джадидизм в его исполнении сосредоточивался не только на просвещении, но и на прокладке пути к «исламистскому возрождению» и усилению тюркской идентичности — это не может не вызывать вопросов о том, в чём состоял «прогрессизм» Фитрата.
Вывод
Абдурауф Абдурахман угли (оглы) Фитрат действительно оставил заметный след в истории Центральной Азии, особенно в контексте реформаторских движений начала XX века. Тем не менее, называть его однозначным «героем» — большое преувеличение. Скорее, он был человеком, умело реагировавшим на дух времени и, порой, извлекающим выгоду из идеологических перемен.
Его деятельность во многом определялась националистическими и пантюркистскими устремлениями, а политическая карьера сопровождалась постоянными «переобуваниями». Поэтому, анализируя биографию Фитрата, можно заключить, что он не столько боролся за общее благо или всеобщее просвещение, сколько продвигал свои радикальные взгляды, опирающиеся на идеи пантюркизма и джадидизма, и старался занять выгодное место в любой власти.
В исторической памяти он может оставаться фигурой неоднозначной, но при детальном рассмотрении очевидно, что «герой» — далеко не лучшее определение для столь противоречивой личности.
